Долог путь каравана через пески - ленивое солнце нещадно палит, а раскаленная Сирийская пустыня равнодушна к странникам. Годами не выпадает там дождь, потому в знойном мареве пересыхают колодцы, чахнет скудная растительность, гибнет всё живое...
На седьмой день перехода из Дамаска в славный город Багдад показались Мешхетские скалы - место опасное, проклятое самим дьяволом. Остроконечные глыбы в вечернем сумраке возвышались над равниной подобно стенам волшебного замка, которые будто по воле темных сил неожиданно выросли на пути каравана.
Погонщики-арабы в потрепаных халатах разом встрепенулись, вцепились в поводья, закричали ломкими высокими голосами, призывая во имя Аллаха верблюдов и мулов шагать быстрее.
Зофар поддался общему волнению и тоже пару раз огрел своего тощего ишака хлыстом, чтобы не отставать от остальных путников. Его жена, Зубейда, без напоминаний соскользнула со спины животного и засеменила рядом с мужем, испуганно моргая из-под белой чадры карими с поволокой глазами. Впрочем, джиннов, ифритов и маридов, пока не было видно - вероятно, те решили не беспокоить простых смертных своим присутствием и дьявольскими проделками.
Процессия быстро вышла к руслу давно пересохшей реки с потрескавшимся от жары дном и вознамерилась по нему обогнуть каменистую гряду. Однако, сумерки, сгустившиеся у скал уже через час обволокли округу непроглядной тьмой и караван-баши, опасаясь, как бы злой дух пустынь Гауль не сбил их с верной дороги, был вынужден остановить караван на ночлег.
Первым делом правоверные опустились на колени и воздали благодарение всевышнему за то, что день по его милости прошел спокойно для души и необременительно для кошелька, ибо то и другое осталось в сохранности, несмотря на шайки бедуинов, шныряющих по округе. Затем, соорудив небольшой костер из вязанки хвороста и запасов кизяка, люди быстро насытились вяленым мясом и вскипятили чай. После того как ароматный напиток был разлит по пиалам все уселись в кружок, опираясь на теплые бока вьючных животных, дабы время перед сном провести в приятной беседе между собою, как это принято у благовоспитанных мусульман.
Только Зофар и Зубейда разместились чуть в стороне от всеобщего праздника желудков, удовольствовавшись парой глотков воды из стремительно худеющего бурдюка. Искать съестное в небольшом мешке из таифской кожи было бесполезно - последний подсохший абрикос пошел на корм их ишаку еще утром.
- Ничего, - успокоил Зофар молодую жену, облизывая сухие потрескавшиеся губы. - Потерпи, любимая. Через два дня мы вступим в благодатный край, где на деревьях поют райские птицы и растут персики, а добродушные чайханщики подают кишмиш и халву к чаю бесплатно... Всего два дня пути. Мы дойдем!
Зубейда, положив голову на колени мужа, с печальной улыбкой посмотрела ему в глаза и что-то прошептала в ответ. Зофар не разобрал слов - он весь день провел на ногах и сейчас его веки слипались, словно их обмазали медом.
Между тем в кругу костра спор о достоинствах джамидийских верблюдов по сравнению с аваджийскими плавно перетек в разговор о сытной багдадской жизни, а тот уже вскоре сменился многочисленными проклятиями, которыми путники стали поносить иноземцев-крестоносцев, чьи зверства в Палестине вынудили подданых Аллаха бежать с насиженных мест в чужие края. За этим последовало тягостное молчание и заунывный плач зурны.
Костерок доживал последние минуты. Кое-кто уже задремал, кто-то вытащил кости. Через мгновение рядом с бородатым сидонским торговцем образовался кружок из почитателей древнейшей азартной игры. Противостоять купцу вызвался смиренный горшечник из Тира, у которого в кошельке завалялось несколько серебряных дирхемов.
Торговец тряхнул маленьким стаканчиком и первым бросил на поднос игральные кубики.
- Десять очков! - с уважением заохали любопытные зрители. - Горшечник, тряси лучше, а не то проиграешь!
Противник купца не внял их уговорам и с первой же вялой попытки набрал целых двенадцать очков. Под восторженные восклицания собравшихся он смущенно сгреб шершавой ладонью горсть тусклых монет и вопросительно посмотрел на соперника.
- Еще! - запальчиво предложил бородач в надежде отыграться.
Но удача отвернулась от купца и во второй раз, избрав поводом для насмешек очень скромный релультат - три очка! Горшечник же снова выбросил двенадцать и заслуженно победил.
Расставаясь с деньгами, торговец побагровел и учащенно задышал.
- Еще! - прохрипел он. - Давай еще!
Однако, все последующие розыгрыши окончились так же как и первые два - неизменно побеждал ошалевший от небывалого везения горшечник, набирая по дюжине очков за раз. И погонщики верблюдов и люди торгового сословия наблюдали за этими невероятными событиями, от удивления пораскрывав рты.
Наконец, костер потух и игра закончилась.
- Не может такого быть, правоверные! - в сердцах восклинул сидонский купец, отбросывая в сторону пустой кошель. - Готов поклясться на Коране, этому проходимцу из Тира помогает сам шайтан! Горе тому, кто сядет играть с ним!
При упоминании дьявола со стороны Мешхетской гряды раздался низкий утробный гул.
Страх мгновенно сковал руки и ноги бодрствующих, заставил их сердца трепетать от неведомой угрозы. Обвал? Землетрясение? Вой самого дьявола? Редкие волосики под чалмами и тюрбанами караванщиков встали дыбом.
Тут же забеспокоились мулы и верблюды. Они вытянули шеи, напряженно вглядываясь в ночную тьму. Пробудились все, даже заснувший крепким сном Зофар.
- Проклятое место! Что это?! - крикнул торговец и попытался закрыть уши руками.
Его примеру последовали все остальные, но звук по прежнему продолжал давить на перепонки. Проникая в голову, он вибрировал всеми струнами души и мутил разум. От него нельзя было убежать и скрыться - приходилось только терпеть и читать про себя молитвы.
Зубейда, тихо постанывая, сжалась в комок, закрыла глаза и словно в бреду запричитала:
- Зофар, мне больно... Мне больно и страшно... Где ты, любимый?
Зофар сжал в объятиях молодую жену и приник челом к её лицу. Неужели пришел их последний час? Неужели Аллах допустит их погибель?
Вокруг творилось невообразимое - истошный рев верблюдов и мулов, завывания людей, крики о помощи.
И наперекор обрушившимся на всех чарам мешхетских темных сил, Зофар, превозмогая отупляющую боль в висках, вместо строк Корана стал тихо шептать своей супруге газели достопочтенного каирского поэта Омара ибн Аль-Фарида, так полюбившиеся его сердцу:
Глаза поили душу красотой...
О, мирозданья кубок золотой!
Любимая, я лишь тобою пьян,
Весь мир расплылся, спрятался в туман,
Я сам исчез, и только ты одна,
Моим глазам, глядящим внутрь, видна,
Я жажду жажды, хочет страсти страсть,
Но лишь у смерти есть над смертью власть,
Любовь жива без губ, без рук, без тел,
И дышит дух, хотя бы прах истлел,
Нет, я не жалуюсь на боль мою,
Я только боли этой не таю...
* * *
Из учебно-лабораторного корпуса Института Экпериментальной Истории и Параллельных Миров закадычные приятели Аскольд и Вячеслав вышли вместе. Улыбнулись ласковому солнышку, вдохнули в себя ароматы луговых трав и цветов. Господи, хорошо-то как! После бессонной ночи за пультом ТМП (трансвременного модулятора поля) мир казался особенно ярким и обворожительным. Сейчас бы на пляж, ощутить всем телом прохладную свежесть воды, выбросить из головы все заботы и учебные планы. Но время поджимает, ведь уже конец сессии. Надо сдавать работу.
До жилсекции они добрались пешком, по пути отбиваясь от призывных взглядов сокурсниц своим неприступным видом.
Аскольд сразу же вскрыл пластиковую упаковку томатного сока и с соломинкой во рту уселся за терминал Информатория. Вячеслав устало пристроился рядом, наблюдая как на экран выползают кривые тета-ритма, извлеченные из памяти анализатора мозговых процессов.
Запарка продолжилась уже дома.
- Провал... Зубец Рэдли... Повышенная активность в толще моноцитарных синапсов... - тихо зазвучали их голоса.
Просматривая очередной видеоряд, Вячеслав озабоченно произнес:
- Гляди, Аскольд! У номера пятнадцатого двойной тета-ритм. Это почему?
- Ничего особенного, - прозаично заметил товарищ. - Номер пятнадцатый - женщина. Просто она ждет ребенка. Ну, беременная она, понятно?
Вячеслав поднялся и неспешно приблизился к окну. Женщина? Беременная?
- Как ты думаешь, - задумчиво спросил он у друга. - Она родит?
Тот, не оборачиваясь, хмыкнул.
- Сам понимаешь... В зоне акустического контакта согласно закону Аветисова-Вебера молекулярные структуры теряют пластичность... Да и не успеет она родить - через день их всё равно накроет песчанная буря. Десять баллов по шкале Бофорта. Никто не выживет.
- Никто?
- Никто. Материал для работы - просто класс!
После этих слов Аскольд удовлетворенно хлопнул в ладоши и стал отрывисто диктовать в лингофон тему будущего диплома:
- ОСОБЕННОСТИ ВЛИЯНИЯ НИЗКОЧАСТОТНОЙ СОСТАВЛЯЮЩЕЙ ЗВУКОВОЙ ВОЛНЫ НА МОЗГОВУЮ АКТИВНОСТЬ КОРЫ ГОЛОВНОГО МОЗГА У РЕЦИПИЕНТОВ РАННЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ... Как тебе, Слав?
Вячеслав молча кивнул.
За раскрытым окном весело щебетали скворцы и шумела листва. До защиты дипломной работы оставалось всего три дня.