Вашкевич Э. и Монах: другие произведения.

Цепи Цио

Журнал "Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
  • Комментарии: 9, последний от 12/12/2002.
  • © Copyright Вашкевич Э. и Монах (maslov_aleksandr@mail.ru)
  • Обновлено: 19/06/2003. 5k. Статистика.
  • Рассказ: Фантастика, Философия
  • Оценка: 7.62*9  Ваша оценка:


    Цепи Цио.

      
       Он ел ее плоть - тело, нежное тело его маленькой Линды. Щупальца, похожие на толстых розовых червей, туго оплели ее и прижали к стволу Цветка. Из бурых выростов сочилась слизь, капала, капала на камни, на лоскут светлой ткани и на сухую траву. Одно из щупалец порвало кожу женщины и теперь с медлительностью сытого гада вползало через низ живота, всасывая, пожирая внутренности. Линда уже не кричала, даже не вздрагивала. Антон убрал ладони от ушей, опустив голову, крепко сжал затвердевшие скулы и слушал, слушал эти страшные чавкающие звуки и гул ветра в скалах, который качал мохнатые плети кустов над базальтовым выступом, качал его шаткое сознание.
       Линда... милая маленькая фея с застенчивыми, как ночные фиалки глазами. Сколько раз он проходил через это... Сам, сдирая ногтями кожу с небритых щек, смотрел в ее смерть и видел рождение, целовал сухими губами ее щупленькое, теплое тельце. Еще он помнил, как она нянчила его, прижимала к мягкой груди вечерами и учила ходить по запутанным тропам Медной долины... Учила вспоминать... И он помнил себя, то, что было триста и восемьсот лет назад - с самого первого дня, как этот мир через огонь и кровь принял их.
       Пира всходила над вершинами далеких гор. Антон встал. Ветер подул порывами, проникая под одежду, хлопая его длинными космами. Скоро должны были появиться птицы. Они всегда прилетали в это время, опускались низко, так, что их красные, как боль глаза, смотрели, казалось, в самое сердце, а крылья заслоняли небо и звезды. Весь этот темный мир принадлежал только им. Обычно Антон убивал две или три, - остальные улетали, унося в когтях обгоревшие трупы, похожие на рваные черные плащи. И ветер дул сильнее.
       Взгляд Антона вернулся к сходящей ступенями долине, одиноким деревьям с прозрачными листьями, изгибу, похожей на дым, реки... Дальше, дальше, к остову их звездолета, расколотому пополам, такому чужом здесь, что глаза поднимались к небу. Намокнув слезами, блуждали там, среди тусклых искр часами, и только вой подкравшегося зверя или грохот проснувшейся горы мог вернуть их в этот мир.
       Раз в пять лет, безумно долгих, неземных лет Цветок убивал одного из них - его или Линду... Убивал и снова давал жизнь, рождая генетически точно, вынашивая человеческое существо в наполненном мутной жидкостью пузыре. Такая цепь смерти, рождений во вселенской губке памяти должна стать бесконечной, как опутавшая мир, паутина майи, здесь и там обернувшейся миражами звезд и планет или глухим вакуумом. Как 300, так и 800 лет назад здесь все оставалось неизменным: дул тот же ветер, прилетали те же птицы и уносили те же трупы, похожие на рваные плащи. Только скалы иногда осыпались угловатыми обломками или меняло русло река, но и это был лишь рисунок пустоты - лживая игра в перемены, за которыми нет ничего. Он снова смотрел на бледные искры и думал, что где-то там есть крошечное, неразличимое Солнце и есть Земля. За тысячи парсек, за тысячи лет живут люди. Люди, которые рождаются друг в друге, которые не узнают сами себя и почему-то думают, что мир - это дикое колесо перемен. Они живут, снова и снова пробуя на вкус радость и горе, любовь, ненависть, тоску, и даже не замечают, что все бессмысленно повторяется, что жизнь похожа на звук упавшей капли, за которой ровно и скоро упадет другая, и так будет без конца. Без конца и без всякого смысла... Потому, что все опутала паутина майи, звонкая, как голос Сирен и такая же лживая. Мы ищем смысл в ее ярких узорах, пытаемся понять, измерить собой, используя, данные ей, те же ложные чувства, но не понимаем, что меряем лишь пустоту. Какой же тогда смысл в наших страданиях или блаженствах, если все кругом, начиная с нас самих, есть лживый рисунок пустоты? И сколько, сколько это будет повторяться? Сколько муки этой ложной жизни будут сводить нас с ума? И сколько раз нам нужно родиться и умереть, чтобы, наконец, понять, что рождение и смерть - есть всего-то равные, неотличимые частицы пустоты, за которой нет даже вездесущего страха?
       Розовые щупальца Цветка больше не шевелились, и не было слышно ничего, кроме низкого гула ветра. Антон смотрел на нее - свою маленькую фею. Ее лицо высохло, потемнело, только волосы, светлые, как позолота иконы, трепал ветер... также бессмысленно он играл травой в скалах и черным песком в низине. Повернув лимб дозатора до предела, Антон поднял бластер и, почти не целясь, навел на Цветок. Несколько минут плазма ревела в глубокой воронке, оплавляя камни, выжигая все вокруг. Когда заряд кончился, он отбросил бесполезное оружие. Стоял и смотрел в пустоту. Сверху, заслоняя небо, опускались птицы с красными, как боль глазами.
  • Комментарии: 9, последний от 12/12/2002.
  • © Copyright Вашкевич Э. и Монах (maslov_aleksandr@mail.ru)
  • Обновлено: 19/06/2003. 5k. Статистика.
  • Рассказ: Фантастика, Философия
  • Оценка: 7.62*9  Ваша оценка:

    Все вопросы и предложения по работе журнала присылайте Петриенко Павлу.
    Журнал Самиздат
    Литература
    Это наша кнопка